«Сострадание есть главнейший и, может быть, единственный закон бытия всего человечества». Эти слова Достоевского как нельзя лучше подойдут для обозначения одной из важнейших целей всякого врачевания, и уж тем более детского.
Институт им. Г. И. Турнера в научном медицинском мире известен как учреждение, цель которого — возвращать детям радость движения. В 1890 году он создавался на базе небольшого приюта для детей-калек и сирот. Сегодня здесь делают операции, о которых в позапрошлом веке даже не мечтали. Один из тех, кто ставит детей с серьезными ортопедическими травмами и пороками на ноги, наш сегодняшний гость – руководитель клиники хирургии кисти и реконструктивной микрохирургии НИИ им. Турнера Сергей Голяна.
— Сергей Иванович, как развивалась микрохирургия в нашей стране и в нашем городе?
— Микрохирургия кисти в мире зарождалась в 1970-х. Первая микрохирургическая операция в институте сделана в 1984 году, когда на заводе «Красногвардеец» был произведен специальный микроскоп. Без оптического прибора делать такие операции невозможно. Первую операцию проводил Алексей Георгиевич Баиндурашвили с профессором Военно-медицинской академии Анатолием Егоровичем Белоусовым и заведующей отделением Еленой Григорьевной Сосненко. Операция длилась 14 часов и завершилась успешно. Но микрохирургические операции по пересадке пальцев более тонкое дело, чем даже ювелирное. Поэтому следующая уникальная операция пересадки пальцев с ноги на руку без нарушения функции стопы была выполнена в 1986 году.
У истоков детской микрохирургии стоял тогдашний руководитель отделения замечательный хирург (мой учитель) Игорь Владимирович Шведовченко. Мне повезло, что, будучи студентом шестого курса, приезжал на его операции. Это была высшая школа. Микрохирургия здесь началась с кисти — с пересадки пальцев с ноги на кисть руки. Теперь у нас пересаживают пальцы и даже мышцы с питающими сосудами и нервами. Имеется уже колоссальный опыт, пересадка одного пальца длится максимально 3,5 часа. И уже более 1200 детям таким способом дали радость полноценной жизни…
— Институт является чемпионом по пересадке пальцев и даже попал в «Книгу рекордов Гиннесса». Судя по количеству операций у нас, очень много рождаются деток с такой патологией?
— По поводу чемпионства доля правды есть, хотя в хирургии такого понятия нет. На сегодня самое большое количество пересадки пальцев (по крайней мере в Европе) делается нашими специалистами. Фактически операции по пересадке пальцев или комплекса тканей составляют не более 10% в хирургии кисти. Но это единственный способ лечения, который позволяет восстановить отсутствующие с рождения или из-за травмы пальцы кисти. При отсутствии пальцев страдает не только функция кисти, но и общее развитие ребенка, потому что кисть и мозг неразрывно связаны. И есть даже такая поговорка: «Рука — созидательница мозга». Руки всегда на виду, как и лицо, но любая операция делается прежде всего для восстановления функции. Внешний и эстетический вид кисти на втором месте.
— На всю Россию приходится всего несколько центров такого уровня. Не настала ли пора создавать ваши филиалы и опорные пункты в отдаленных регионах страны?
— Наш центр действительно один из немногих в России, где есть детское отделение хирургии кисти и микрохирургии. Поэтому к нам привозят детей со всей страны. Небольшие операции по устранению врожденных дефектов, таких как полидактилия или синдактилия (сращенные пальцы или лишний палец), делают и в других больницах — к сожалению, не всегда удачно. Но в основном вся врожденная патология едет к нам. Поэтому у нас и очереди на полгода. В Германии, во Франции, Испании и других странах тоже рождаются такие дети. Но там не один центр на всю страну — в Германии, к примеру, их пять. О создании центров на периферии у нас давно идет разговор, но самих центров пока нет, и для оказания экстренной помощи к детям летят наши специалисты.
— Поэтому именно доктора из Петербурга спасали пальчики школьнице из Улан-Удэ?
— Это была совершенно дикая история, когда школьник искалечил своих сверстников. И хотя местные медики старались делать все возможное, у них нет достаточной квалификации, инструментария. Ведь от инструментов во многом зависит исход операции, а таких, которыми работаем мы в институте, в большинстве больниц нет.
Операция была сложная и длилась шесть часов. Пальцы удалось спасти, и мы улетели со спокойной душой. Ребенка оставили под наблюдением местных врачей. Но, видимо, отсутствие опыта ведения таких пациентов привело к осложнениям. Один палец, к сожалению, прижился не полностью. В результате осложнения девочка потеряла часть второго пальца, поэтому мы забрали пациентку в наш институт. Чтобы восстановить палец, пришлось делать реструктивную операцию (пересадку пальчиков со стопы). Под нашим наблюдением находилась три недели. Сейчас она дома, под нашим дистанционным наблюдением.
— В других петербургских больницах вы тоже оперируете детей?
— Экстренные операции в результате серьезной травмы верхних конечностей кисти или большие дефекты кожных покровов, мышц, суставов делаем в Первой детской больнице на Авангардной. Например, электроожог или другой механизм воздействия, в результате которого ребенок получил повреждение сухожилий, сосудов, нервов. В этих случаях я еду и лично делаю операции на базе этой больницы.
Если требуется пересадка лоскута больших размеров, а это микрохирургическая операция, даже у них нет специалистов по микрохирургии, поэтому я там и оперирую. В Первой детской больнице есть детский ожоговый центр, который создал Алексей Георгиевич Баиндурашвили. Мы с ним сотрудничаем. При необходимости детей из Первой больницы переводим к нам в институт.
Сегодня перед встречей с вами я делал перевязку шестимесячному ребенку. Операция была на кисти и на стопе. Ребенок родился с врожденными пороками. Недоразвитые, сросшиеся пальчики плюс с врожденными перетяжками с нарушением кровообращения в пальцах — нужно было вмешаться как можно быстрее. Иногда в Первой больнице делаем операции даже новорожденным детям.
— Понятно, что детских микрохирургов не хватает. Что делать?
— За рубежом хирургия кисти — отдельная специальность. И это правильно, потому что патология очень разнообразна, требует особых знаний и профессионализма в применении различных методов лечения — как хирургических, так и послеоперационных методов реабилитации. В структуре ортопедии этого не объять.
Хирург, который занимается лечением патологий кисти, должен быть микрохирургом, нейрохирургом, пластическим, сосудистым хирургом и травматологом-ортопедом одновременно. Микрохирургические методы лечения мы применяем не только в хирургии кисти при восстановлении ее анатомических структур. Микрососудистые анастомозы (так называется наложение швов между сосудами) необходимо выполнять при пересадке не только пальцев стопы, но и различных «живых» комплексов тканей, включающих кости, мышцы, подкожно-жировую клетчатку, кожу.
Только восстановление кровообращения в пересаженных трансплантатах в реципиентную зону может обеспечить их жизнеспособность и дальнейшую функцию. Обычно сосуды этих тканей у детей (особенно раннего возраста) очень маленькие — 1 — 1,5 мм в диаметре. И на каждый из них нужно наложить в среднем 8 — 12 швов под микроскопом.
Микрохирургия считается новым прогрессивным методом лечения, а специальности «микрохирург» у нас нет. Я тоже «детский ортопед-травматолог». Лечу ортопедическую патологию детей, при этом применяю новые методы микрохирургии, что позволяет получать результаты, которые невозможно было иметь с помощью прежних методов лечения ортопедической патологии.
— Но ведь есть желающие заниматься микрохирургией. Где их учат?
— Люди, которые хотят заниматься этим тонким делом, в основном набираются знаний на базе нашего института. Они участвуют с нами в проведении операций, бывают на разборах тактики лечения.
У нас есть кафедра детской травматологии и ортопедии, врачи приезжают, я им читаю 1 — 2 лекции на каждом курсе по хирургии кисти, где пытаюсь донести информацию по тактике, диагностике, лечению, в каком возрасте надо оперировать ребенка и т. д. В основном это лекции обзорные, но этих знаний недостаточно для того, чтобы, приехав домой, доктор мог вставать к операционному столу.
К сожалению, бывает, что не имеющие специализации по хирургии кисти травматологи-ортопеды берутся оперировать кисть. Эти попытки часто приводят к вторичным грубым деформациям кисти и пальцев, которые исправлять еще сложнее, а бывает, вообще невозможно.
— С какой патологией кисти чаще рождаются дети?
— С самыми разными, к сожалению: это сращенные и деформированные пальцы или их отсутствие, недоразвитые пальчики… А бывает, пальцы вроде и есть, но мышцы и сухожилия не действуют. По статистике, число новорожденных с патологией, к сожалению, не уменьшается. Причиной этого может быть любой негативный фактор: вирус, инфекция, плохая экология и, конечно, пагубные привычки будущей мамы…
— Сергей Иванович, а когда надо оперировать ребенка — в младенческом возрасте или когда подрастет?
— Успех лечения любой патологии зависит от скорости оказания помощи: чем раньше, тем лучше. Оптимальный возраст — от трех месяцев до полутора лет. Как и в любой другой области медицины, в травматологии-ортопедии есть разные подходы к возрасту — так же и в хирургии кисти.
Я считаю, что при врожденной патологии оперировать надо рано. При некоторых показаниях мы делаем операцию на третий день после рождения ребенка. Есть пороки развития, которые надо оперировать в 4 — 6 месяцев. Если требуется реконструкция пальцев, например, костей суставов, то в этих случаях их желательно оперировать в возрасте одного года — полутора лет.
К нам иногда привозят на консультацию детей 5 — 6 лет из разных регионов страны с врожденным пороком — синдактилией, это аномалия пальцев кисти или стопы. Все можно было исправить до года, и у ребенка были бы нормальные пальчики. Но врачи на месте откладывали операцию. А некоторые доктора и вовсе говорят: вот рост закончится и приходите. Надо понимать, что в 15 лет возможности уже ограничены, потому что все эти годы мышцы не работали — пальцев не было. Это как раз к тому вопросу, что у нас нет специального образования по хирургии кисти.
— Институт имеет статус федерального учреждения. В случае необходимости петербургским детям к вам легче попасть, чем пациентам из других городов?
— К нам юные петербуржцы поступают в более раннем возрасте, чем приехавшие из других регионов. Во-первых, новорожденного обязательно осматривает ортопед-травматолог. Кроме того, от института есть куратор, который ездит по родильным домам, выявляет патологию на ранних этапах и при определенных показаниях ребенка направляет к нам в институт на лечение. Но в любом роддоме маме должны не только объяснить, какому специалисту показать малыша, но и дать координаты медицинского учреждения, где могут оказать квалифицированную помощь.
Чем быстрее родители покажут малыша, тем эффективнее будет оказана помощь ребенку, что при сегодняшних технологиях позволит из дефекта получить эффект. А для нас, хирургов, самое ценное, когда малыш, уходя, крепко жмет руку доктору.
Источник: https://spbvedomosti.ru
Нет комментариев
Прокомментируйте