ПРОДОЛЖЕНИЕ ТЕМЫ. Какой капитализм мы построили? (Выпуск газеты №2 — страница 4)

ПРОДОЛЖЕНИЕ ТЕМЫ. Какой капитализм мы построили? (Выпуск газеты №2 — страница 4)

01.04.2018 0 комментариев

ПРОДОЛЖЕНИЕ ТЕМЫ

На свой первый материал по теме государственного капитализма в России, мы получили ряд интересных откликов от наших читателей, в которых они очень по-разному оценивают точку зрения автора, высказанную в данном материале. Согласитесь, в любой дискуссии – это нормально, потому что только в столкновении различных мнений рождается истина. Сегодня мы публикуем новый материал по данной теме и вновь ждем ваших бурных откликов, наиболее интересные из которых непременно опубликуем в ближайших номерах нашей газеты и разместим на сайте нашего движения «Зеленая правда». А пока что вновь зададимся вопросом: почему в России не получился капитализм?

02_4_1

Какой капитализм мы построили?

2017 год оказался богатым на памятные даты. К ним можно отнести не только столетие революции 1917 года, но и четверть века с начала радикальных рыночных реформ. Оба эти события – и революционный слом 1917 года, и шоковая терапия 1992-го – коренным образом преобразили облик нашей страны. Вектор радикально-либеральных реформ был диаметрально противоположен тому направлению развития, которое после Октябрьского переворота 1917 года было задано России большевиками, однако в обоих революционных процессах можно было увидеть нечто общее. Экстремистское крыло российской социал-демократии, захватив власть, приступило к форсированной национализации частной собственности (экспроприации экспроприаторов) и созданию управляемой из единого центра экономики, абсолютно не считаясь с человеческой ценой этих преобразований. Что касается младореформаторов, то они стремились как можно быстрее разрушить механизм централизованного планирования и провести ускоренную приватизацию государственной собственности, при этом не слишком задумываясь об издержках и человеческой цене проводимых ими реформ.

По словам Анатолия Чубайса, целью начатых в 1992 году преобразований было «построение капитализма в России, причем в несколько ударных лет». Результаты форсированного строительства капитализма оказались весьма далекими от того, что декларировалось реформаторами на начальном этапе преобразований. Быстро выяснилось, что возникший при их активном участии социально-экономический строй имел к западноевропейской – да и американской – модели рыночного хозяйства примерно такое же отношение, какое советский режим – к грезам юного Маркса. В 1996 году Егор Гайдар признавал: «Нам не нравится капитализм, который формируется в России, – вороватый, коррумпированный, социально несправедливый, весь в родимых пятнах от социализма». Стремясь точнее охарактеризовать созданный в России строй, политики и эксперты нередко добавляют к слову «капитализм» различные эпитеты – дикий, номенклатурный, коррумпированный, олигархический, криминально-компрадорский, кумовской (crony capitalism) и др. Думается, что четвертьвековая годовщина начала шоково-либеральных реформ является хорошим поводом, чтобы разобраться, какая экономическая система сформировалась в нашей стране за эти годы и по каким причинам на свет появилась именно она.

Чтобы понять специфику сложившейся в России социально-экономической модели, следует, как нам представляется, обратиться к разработанной выдающимся немецким социологом Максом Вебером концепции двух видов капитализма. В человеческой истории, отмечал Вебер, можно обнаружить два существенно отличающихся друг от друга типа капитализма: спекулятивно-торговый (авантюристический) и рациональный промышленный (буржуазный), отличительной чертой которого является рациональная организация формально свободного труда и рациональное инвестирование капитала. При этом хозяйственная этика (или этос) двух этих разновидностей капитализма

принципиально различны. Современный рационально-продуктивный капитализм, формировавшийся под значительным влиянием моральных установок протестантизма, базируется на этике профессионального долга, в то время как авантюрно-спекулятивному капитализму деловая этика не присуща, а источником наживы здесь часто выступает не предпринимательская деятельность, а умелое использование политической конъюнктуры и личных связей с государственной бюрократией.

На наш взгляд, в России сформировалась социально-экономическая модель, по ряду параметров напоминающая авантюрно-спекулятивный капитализм. Появление у нас в лихие девяностые именно этой разновидности капитализма было во многом обусловлено спецификой отечественного варианта генезиса частной собственности, которая появилась на свет главным образом в результате номенклатурной приватизации (по меткому народному выражению, прихватизации) государственных активов и легализации существовавшей в условиях реального социализма теневой экономики. Первоначальное накопление капитала партийно-государственной бюрократией началось уже в конце 1980-х годов. Первым этапом на этом пути было возникновение «комсомольской экономики», развившейся на базе центров научно-технического творчества молодежи (ЦНТТМ), которые получили право за определенный процент превращать безналичные рубли в наличные. За этим последовали трансформация министерств и ведомств в концерны, приватизация банковской системы, превращение Госснаба в систему бирж, использование созданных при предприятиях кооперативов для их приватизации, коммерциализация собственности КПСС. Уже в конце горбачевской эры стало понятно, что важнейшим двигателем процесса экономических реформ является стремление советской хозяйственной, партийно-государственной, комсомольской номенклатуры конвертировать свою власть в собственность или добавить собственность к власти. Процесс первоначального номенклатурного накопления активно продолжался и в 1990-е годы при президенте Борисе Ельцине и правительствах Егора Гайдара и Виктора Черномырдина.

Самый безболезненный путь выхода из коммунизма состоял в предоставлении гражданам полной свободы создания новых частных предприятий. Из появившегося таким образом широкого слоя мелких и средних предпринимателей со временем могла бы вырасти национальная буржуазия, работающая на внутренний рынок и способная модернизировать российскую . Параллельно необходимо было постепенно превращать государственные предприятия в субъекты рынка. Но никакой необходимости в форсированной приватизации крупной государственной собственности, а тем более стратегических отраслей экономики не было. То, что либеральные реформы пошли именно по этому пути, объясняется прежде всего интересами правящего номенклатурного класса. Государственную собственность, считали радикал-реформаторы, нужно как можно быстрее передать в частные руки, не

столь важно, чьи это будут руки – директоров, чиновников, теневиков или бандитов. В дальнейшем, мол, механизм естественного отбора в условиях рыночной экономики сам покажет, кто способен эффективно распорядиться полученными активами. В пользу быстрой и масштабной приватизации высказывался и МВФ.

Присвоению государственной собственности посткоммунистической бюрократией был дан зеленый свет. В ходе ваучерной и директорской приватизации, аукционной распродажи предприятий по заниженным во много раз ценам, перераспределения собственности президентскими указами и постановлениями правительства значительные группы советской номенклатуры превратились в кланы бюрократической буржуазии, тесно переплетенные с государственным аппаратом. А в результате знаменитых залоговых аукционов 1995 года набрали силу олигархические финансово-индустриальные империи, создававшиеся при финансовой поддержке той же номенклатуры в качестве ее уполномоченных коммерческих структур. В те же годы параллельно с формированием сверху бюрократического капитализма снизу шли стихийный процесс легализации теневого капитала и захват собственности мафиозными структурами. Именно на этом уровне и развивался авантюристический, спекулятивно-торговый капитализм с сильной криминальной составляющей.

При этом развитию низового частного предпринимательства чинились самые различные препятствия, поскольку правящий бюрократический класс рассматривал его в качестве конкурента. После начала гайдаровских реформ условия для ведения частного бизнеса стали более неблагоприятными, чем при горбачевском гуманном, демократическом социализме. Проведенная в начале января 1992 года либерализация цен, за которой последовала высочайшая инфляция (2600% за 1992 год), нанесла сильнейший удар именно по мелкому и среднему бизнесу, который начал формироваться в России в годы перестройки. Инфляция разорила множество частных предприятий и кооперативов, занимавшихся производством и строительством, кафе, магазинов, мастерских, а накопления их владельцев из-за обесценения рубля фактически оказались конфискованными. В 1992 году были значительно повышены налоговые ставки на бизнес: налог на прибыль был увеличен до 32%, НДС – до 28%. В 1994-м Борис Ельцин был вынужден признать, что в рамках сложившейся в России налоговой системы «любому предприятию и предпринимателю честно можно только умирать, причем мучительной смертью». Впрочем, мелкому и среднему бизнесу пришлось столкнуться не только с фискальным прессом, но и с мафиозным рэкетом. Пробившиеся сквозь бюрократический асфальт ростки рационально-производственного капитализма вытаптывались и сверху (чиновниками), и снизу (криминалитетом).

Таковы реалии четверть вековых экономических реформ в нашей стране, приведших к созданию в России государственно-политического капитализма в самом коррумпированном и социально несправедливом его виде.

Нет комментариев

Прокомментируйте

<