Что ждет мировую экономику после выхода из коронакризиса

Что ждет мировую экономику после выхода из коронакризиса

19.05.2020 0 комментариев

Мир постепенно переходит в психологическую стадию «торга» вокруг последствий пандемии коронавируса, готовясь встретить ее социально-экономические последствия и смягчить их негативное влияние. Что ждет нас после кризиса?

Об авторе: Владимир Коровкин, ассоциированный профессор бизнес-практики Московской школы управления СКОЛКОВО, руководитель направления цифровые технологии, руководитель исследовательской лаборатории инноваций и цифровых технологий Московской школы управления СКОЛКОВО.

Значительное сокращение экономики во всех затронутых коронавирусом странах — следовательно, во всем мире — воспринимается как неизбежность. Вопрос «может ли эпидемия ускорить мировой экономический рост» звучит, мягко скажем, смело.

Уроки Эболы

В связи с текущей ситуацией любопытно посмотреть на экономические итоги предыдущей крупной эпидемии — вируса Эболы в 2014 году — для наиболее затронутых стран.

Заболеваемость была массовой (десятки тысяч случаев) в трех странах с очень хрупкой экономикой — Гвинее, Сьерра Леоне и Либерии. Последние две незадолго до эпидемии вышли из периода затяжных разрушительных гражданских войн, Гвинея в 2010 году перешла к демократии после первых в истории свободных президентских выборов. В разгар эпидемии в конце 2014-го международные наблюдатели были полностью согласны в том, что экономике трех стран, а также соседних Сенегала, Мали и Нигерии, где были единичные случаи заболеваний, будет нанесен ущерб, который удастся восполнить не ранее 2017 года.

Однако экономические последствия эпидемии для стран региона оказались крайне разными. Сьерра Леоне действительно испытала в 2015 году падение ВВП почти на 25% (в постоянных ценах) и замедление темпов роста, которое до сих пор не удалось преодолеть. В Либерии не было столь существенного падения, но началась фактически длительная стагнация, среднегодовые темпы роста в 2015—2018 годах составили около 0,5% (до эпидемии они были выше 5%). Однако Гвинеи отреагировала кардинально иным образом: и без того вполне приличные темпы развития экономики резко ускорились: в период 2010—2014 годов они составляли около 3,8%, а в 2015—2018 годов взлетели до 6,7%. Похожее ускорение наблюдалось и в соседних Мали (с 2,3% до 4%) и Сенегале (с 3,1% до 5%).

Динамика ВВП (в постоянных долларах 2010 года) стран Западной Африки, затронутых эпидемией вируса Эбола, за период с 2009 по 2018 год

Динамика ВВП (в постоянных долларах 2010 года) стран Западной Африки, затронутых эпидемией вируса Эбола, за период с 2009 по 2018 год

Чем он будет обусловлен? В чем была разница между Гвинеей и Сьерра-Леоне? Вывод сложно сделать, основываясь лишь на удаленном анализе. К сожалению, мировая исследовательская литература пока что не заметила феномена — в целом интерес к региону стремительно упал после 2015 года. Косвенную информацию может дать сравнение программ восстановления экономики, представленных тремя странами Всемирному банку в апреле 2015: гвинейский документ выделяется конкретностью экономических мероприятий, главной целью которых было заявлено развитие бизнес-среды.

Вполне вероятно, впрочем, что разницу в экономической траектории определил сложно измеряемый фактор психологической реакции общества. Хотя многие ученые на протяжении столетий (начиная с Адама Смита) старались изгнать психологию из экономического анализа, большинство известных случаев резкого подъема экономики так или иначе совпадало с волной национального энтузиазма, например, после окончания больших войн (яркий пример — Иран после 1988 года) или перехода к демократии (Чили с конца 1980-х).

Триумф цифровой экономики

Сказанное не значит, что мир выйдет из эпидемии без изменений. Всемирные катаклизмы обычно дооформляют давно складывавшиеся тренды, превращая их в необратимые сдвиги. Нынешняя эпидемия вероятно будет означать окончательный триумф цифровой экономики. Разумеется, большая часть мира останется в физической форме — люди будут есть, одеваться, перемещаться на автомобилях и самолетах, то есть еще достаточно долго будут заправляться бензином и т.д. Однако соотношение между цифровым и физическим в нашей картине мира изменится кардинальным образом.

Эта трансформация будет иметь гораздо более широкие последствия, чем просто развитие онлайн каналов продаж для конечных потребителей и индустриальных клиентов. В выходящей из печати книге «От носорога к единорогу» мы с Виктором Орловским исследуем ее последствия для корпораций — доминирующей формы организации бизнеса XX века. Корпорации возникли в момент, когда индустриальная эпоха входила в период расцвета, требуя создания все более дорогостоящих производственных активов: железных дорог, заводов, электростанций и электросетей и т.д. Эта организационная форма выдвинулась вперед благодаря своей способности собирать огромные по тем временам и затем дисциплинированно реализовывать сложные проекты строительства — с последующим извлечением прибыли на рынках с ограниченной, в силу высоких входных барьеров, конкуренцией. Дисциплина и контроль в корпоративном мире были заимствованы из военной организации. Ахиллесовой пятой были желание и способность меняться: изменения противоречили фундаментальной экономической логике извлечения максимальной ренты из когда-то созданного актива.

Сто с лишним лет спустя производственных активов стало слишком много, их создание из сложной смеси науки, искусства и отваги превратилось в рутинное ремесло. Производство стало самым конкурентным сегментом экономики, о чем говорит знаменитая кривая в виде «улыбки»: основная добавленная стоимость создается при разработке продукта и его маркетинге. В этом мире востребованы совершенно другие управленческие модели. Армейские иерархичность, дисциплина и контроль оказываются главным управленческим недостатком.

Распределение добавленной стоимости по цепочке создания продуктов в современном мире. Производство дает минимальные возможности для извлечения прибыли

Распределение добавленной стоимости по цепочке создания продуктов в современном мире. Производство дает минимальные возможности для извлечения прибыли

Например, выпускать класса «люкс» или повторно использовать стартовые ступени ракет. Срок этой ренты довольно короток — отрезок времени, в течение которого идея проходит путь от безумной до очевидной. Чтобы оставаться в выигрышной конкурентной позиции, компаниям необходимо постоянно меняться. От всего, что тормозит изменения, необходимо безжалостно избавляться.

Еще в 1984 году Джон Нейсбит предсказал, что мир перейдет от иерархических структур управления к сетевым, вряд ли понимая под сетями хоть что-то похожее на нынешние цифровые сети. Какое-то время переход сдерживался именно отсутствием инструментария — достаточно объемных, дешевых, надежных и повсеместных каналов объединения людей. На рубеже 2010-х, когда эти каналы появились, долго держался психологический барьер — ощущение, что для эффективной работы сотрудников необходимо «контролировать». Сила этого барьера наглядно проявилась и сейчас: мы видим взрывной рост контента «как контролировать работу на удаленке». Этот барьер, вероятно, рухнет по итогам нынешней эпидемии, когда выяснится, что в сетевых организациях важен не контроль, а итоговая эффективность.

Удаленка как норма жизни

Повсеместный переход к сетевой организации управления, конечно, оставит целый класс проигравших, и как точно подметил в недавней колонке на РБК ректор НИУ ВШЭ Ярослав Кузьминов, вероятнее всего выяснится, что большая часть «офисного планктона» в новой экономике совершенно не востребована. Эта проблема может стать серьезным вызовом для стран со средним уровнем дохода, где, с одной стороны, средний управленческий персонал составляет значительную часть занятых, а с другой, нет достаточных средств для перехода к распределительным системам вроде «гарантированного дохода».

В случае быстрого развития этого сценария в зоне риска. «Травма меняет тех, кто был готов измениться до травмы» — говорил доктор Хаус, персонаж популярного сериала на медицинскую тему. Готовность к изменениям у нас, мягко скажем, невелика: последние два десятилетия общество все больше сплачивалось вокруг идеи «стабильности».

Заметной точкой зрения, к слову, является отрицание самой идеи «цифровой экономики» как попытки навязать внешнюю, неэффективную для страны повестку. Социологические опросы, которые показывают растущую ностальгию по мифическому «золотому веку» времен позднего СССР, говорят о пробеле в конструировании образа будущего в общественном сознании. В экономическом мышлении все больше доминируют идеи возврата к централизованному управлению, государству, как особому актору, монополизирующему повестку развития, созданию «Госплана 2.0».

Прочно вошедшее в бытовое сознание разделение «экономики» и «бизнеса», ощущение экономической малозначительности частной инициативы, на практике оборачивается, скажем, рекордно низкими в мировом масштабе показателями малого и среднего бизнеса (около 20% в ВВП, около 25% в занятости). В стране просто нет критической массы людей, обладающих навыками и компетенциями сетевого, неиерархического управления. Это грозит дальнейшим ухудшением конкурентной позиции на глобальных рынках продуктов и услуг с высокой добавленной стоимостью, фиксирующим общеизвестные структурные дисбалансы в экономике — например, зависимость от сырьевой ренты.

Прогноз: чтобы воспользоваться потенциальными возможностями «пост-эпидемического рывка» в экономике необходимо добиться общественного энтузиазма, основанного на разделении повестки развития в современном мире с его постоянными изменениями. Необходимо решительно отказаться от мечты о возврате к некоей экономической стабильности индустриальной эпохи, обеспеченной централизацией управления и исполнительской дисциплиной, принять неизбежность эффективности новых управленческих моделей и создать институциональную среду для их развития. Сложность задачи заключается, среди прочего, в том, что она предоставляет очень ограниченную область действия для государства: создание благоприятной среды для бизнеса. Именно крупным и по-настоящему частным акторам предстоит стать локомотивами экономического роста в ближайшие десятилетия.

Источник: https://trends.rbc.ru/

Нет комментариев

Прокомментируйте

<