На форуме поставщиков, который состоится на выставке ARWE, компании смогут подобрать партнеров для осуществления проектов в ветроэнергетике. Также участники мероприятия будут дискутировать по вопросам зеленой энергетики. По словам Олега Токарева, данный обмен опытом принесет пользу и стране, и бизнесу.
В Сочи 10‑11 апреля состоится первая выставка-конференция Alternative Resources of World Energy EXPO 2018.
Одним из ключевых событий ARWE станет форум поставщиков, где компании смогут найти партнеров для проектов в ветроэнергетике. Кроме того, здесь можно будет обсудить актуальные вопросы зеленой энергетики. По мнению заместителя директора Департамента станкостроения и инвестиционного машиностроения Министерства промышленности и торговли РФ Олега Токарева, подобный обмен опытом будет полезен всем – и бизнесу, и государству.– Олег Павлович, правильно ли мы понимаем, что государство в лице Минпромторга заинтересовано в локализации производства оборудования для возобновляемой генерации?
– Совершенно верно. С нашей точки зрения, вся программа поддержки возобновляемой энергетики, которая реализуется в рамках так называемого механизма ДПМ ВИЭ, направлена, в первую очередь, на создание индустрии оборудования для возобновляемой энергетики. И мы уже видим здесь успешные примеры: так, еще несколько лет назад у нас не была развита отрасль производства фотоэлектрических модулей для энергетики, но запуск в России программы поддержки ВИЭ позволил создать такое производство. Компания «Хевел» построила в Новочебоксарске завод, где выпускаются фотоэлектрические модули, которые по своей эффективности входят в тройку лидеров наряду с аналогичной продукцией американского бренда SunPower и японского Panasonic. Кроме того, у нас появилось собственное производство кремниевых слитков и пластин для солнечных батарей. Это действительно хорошие результаты, которые необходимо закреплять в других видах зеленой энергетики.
– Следующая на очереди – ветроэнергетика?
– Да, сейчас перед нами важная задача – отрегулировать в ветроэнергетике правила игры таким образом, чтобы бизнес захотел прийти в эту отрасль и создать новые производства. Такая работа уже ведется, интерес к ветроэнергетике есть. Наибольший – со стороны трех игроков, выбравших на конкурсе определенное количество мегаватт для реализации проектов в ветроэнергетике. Я имею в виду консорциум «Роснано» и «Фортум», АО «НоваВинд» и ПАО «Энел Россия». Каждый из них наметил свой путь локализации. Допустим, у консорциума «Роснано» – «Фортум» налажены контакты с Ульяновской областью, где будет размещено производство лопастей для ветроэнергетических установок. В качестве партнера выбрана датская компания Vestas. В планах – локализация производства башен для ветрогенераторов в сотрудничестве с испанской компанией – производителем башен универсального характера: они подходят и для систем Vestas, и для Siemens, и для General Electric, что очень удобно.
В другом ключе ведет работу компания «НоваВинд», входящая в структуру «Росатома». В проектах по локализации они будут делать ставку на существенно большей доле добавленной стоимости, которая будет создаваться на территории России. Партнером стала голландская компания Lagerwey. «НоваВинд» планирует развернуть на площадке «Атомэнергомаша» производство оборудования для ветроустановок – генераторов, башен и других элементов.
Что касается третьего участника – «Энел Россия», то в качестве индустриального партнера они выбрали компанию Siemens Gamesa, сейчас обсуждаются нюансы сотрудничества.
– Как вы считаете, достаточную ли поддержку от государства получают инвесторы, готовые работать в сфере локализации оборудования для ветроэнергетики?
– По моему мнению, то количество мегаватт, которое выделено для поддержки ветроэнергетики, недостаточно для более глубокой локализации производства оборудования. Образно говоря, самолет с надписью «Индустрия для ветроэнергетики» готов к взлету, но из‑за того, что взлетно-посадочная полоса оказалась очень короткой, он не может взлететь. В настоящее время мы планируем подготовить обоснованные аргументы в пользу продления программы, выделения дополнительных объемов мощности для поддержки ветроэнергетики. Только тогда она сможет полноценно разогнаться и начать свой успешный полет на благо российской энергетики.
– А почему «взлетно-посадочная полоса» оказалась такой короткой?
– Дело в том, что ветроэнергетика очень поздно стартовала. Если в солнечной первые реализованные проекты появились еще в 2014 году, когда на территории Республики Алтай была построена солнечная электростанция, то ветер никак не мог никак определиться с локализацией. Вендоры и инвесторы, не совсем понимая условия локализации, заявляли, что установлен слишком высокий порог локализации, а сложное технологическое производство невозможно организовать за два года. Многие компании пытались добиться снижения порога локализации. Тем не менее Минпромторг не разделял эту позицию – слишком высоки были бы риски для государства, если бы мы пошли на поводу у потенциальных игроков рынка. Если бы мы понизили порог локализации, на рынок могли прийти недобросовестные участники, которые бы привозили оборудование из‑за рубежа, строили бы на территории нашей страны ветропарки и уходили, не развернув производство оборудования в России. Нас это не устраивало, поэтому мы всегда выступали за достаточно высокий уровень локализации оборудования, но, в свою очередь, понимали – технологически это сложно реализовать, ведь нужно научиться производить такие сложные композитные изделия, как лопасти, а также башни для ветроустановок – это не просто металлические конструкции, а набор сложных сопутствующих элементов. Понимая это, пытались найти точки соприкосновения с бизнесом, сформулировать условия, которые бы позволили компаниям развернуть локализацию производства, а государству устранить риски входа в этот процесс недобросовестных участников.
Решение было найдено: мы взяли за основу опыт нашей работы по определению, какую продукцию можно считать российской вообще в промышленности. Условия, при которых государство считает ту или иную продукцию, произведенную в Российской Федерации, локализованной, прописаны в постановлении правительства № 719. Следует уточнить: мы ушли от того, чтобы делить производителей на российских и нероссийских, ведь многие ведущие западные компании давно работают на территории нашей страны, здесь находятся их офисы и производства, они платят налоги в бюджет и вполне могут считаться отечественными производителями. В связи с этим подход к определению российской продукции изменился. Допустим, в 719‑м постановлении прописаны такие условия, как наличие у производителя конструкторской документации, обязательное выполнение им тех или иных производственных операций, адвалорная доля и доля комплектующих, локализованных в РФ. При этом у производителей появилась возможность воспользоваться временным разбегом – например, при локализации производства газовых турбин сначала допускалась доля адвалорных комплектующих в районе 70 %; с 1 января 2018 года она должна снизиться до 50 %, а с 2020‑го составлять не более 30 %. Таким образом, компании, планируя осуществлять локализацию в России, четко видят, какой разбег им дает государство для того, чтобы локализоваться и признать их продукцию российской.
Похожий принцип включен в механизм определения локализации в постановлении правительства РФ № 426. Ранее оговаривалось, что российскими нужно признавать только лопасти, произведенные на территории страны. У компаний возникало множество вопросов – потенциальные инвесторы спрашивали: «А если мы завезем все композитные материалы и будем выполнять в России минимальное количество технологических операций, вы признаете продукцию российской?» Непрозрачность не позволяла бизнесу принимать взвешенные инвестиционные решения. Уточнив правила игры, мы увидели, что инвесторы пошли в зеленую энергетику: на торгах в 2017 году отобрано порядка одного гигаватта мощностей. Более того, конкурсы по отбору мощностей показали прекрасные результаты и с точки зрения экономики: заявленные CAPEXы по факту были снижены до 20 %. К тому же уменьшилась нагрузка на рынок.
В будущем, мы уверены, стоимость сооружения объектов солнечной и ветряной энергетики снизится, в первую очередь, за счет локализации оборудования. Во-вторых, за счет того, что компании нарабатывают преференции, опыт в этой сфере. Например, уже реализован первый проект в рамках механизма ДПМ ВИЭ – «Фортум» построил в Ульяновской области первый в России ветропарк. Да, в большей степени там использовалось оборудование китайской компании Dongfang, за исключением отечественных трансформаторов, но комплекс работ по проектированию, строительству, монтажу подтвердил: мы можем успешно это делать и выходить на хорошие мировые показатели.
Есть примеры и в солнечной энергетике: сейчас компания «Авелар Солар Технолоджи» может построить солнечную электростанцию мощностью 10‑15 МВт всего за 90 дней. Таких темпов, поверьте, нет ни в тепловой, ни в атомной, ни в гидроэнергетике. Это уникальный опыт, но, чтобы освоиться на рынке, организовать соответствующим образом производство, найти добросовестных поставщиков оборудования, металлоконструкций, потребовалось время.
– Давайте поговорим про относительно новый механизм – специальные инвестиционные контракты. Как они будут работать в ветроэнергетике?
– Специнвестконтракт – универсальный инструмент для поддержки компаний, которые создают производства новых видов промышленной продукции. СПИК позволяет организовать производство технологически сложного оборудования на комфортных условиях: мы не требуем сразу, чтобы лопасть полностью была изготовлена в России, а даем возможность освоить производство, начать с частичной локализации. Кроме того, в специнвестконтракте будет прописано, что к концу такого‑то периода производство должно быть полностью локализовано. Безусловно, предусмотрены и санкции, которые наступят в случае невыполнения оговоренных условий. Допустим, в документе прописано, какое количество лопастей должно будет локализовано частично и полностью, и отхождение от этих значений более чем на определенную величину станет основанием для расторжения контракта. В этом случае компании, реализующей его, придется заплатить штраф. То есть бизнес видит, что государство проводит достаточно взвешенную политику в части локализации: с одной стороны, инвестор получил пряник, но, с другой, войдя в эту историю, он берет на себя определенные обязательства.
Интерес к специнвестконтракту со стороны компаний, реализующих проекты по локализации оборудования для ветроэнергетики, огромный. 15 февраля на площадке Российского инвестиционного форума в Сочи подписан первый СПИК в ветроэнергетике, который объединил три заинтересованные стороны – Министерство промышленности и торговли РФ, Ульяновскую область и компанию «Вестас Мэньюфэкчуринг Рус». Подписание этого документа подтверждает – бизнес поверил в заинтересованность государства в создании локализованного производства. Значит, мы на правильном пути.
Источник: eprussia.ru
Нет комментариев
Прокомментируйте